Дискурс неопределенности

в докладе Ху Цзиньтао на XVII съезде КПК и его культурная составляющая
 
Доклад Ху Цзиньтао на 17 съезде КПК (2007 г.) является одним из основополагающих политических документов нынешней КНР. Поэтому для исследователя китайской политики представляет собой особую ценность как концентрированное выражение и проявление политических процессов в стране. Как и каждый политический текст, он не только оформляет мысли, которые докладчик напрямую передаёт адресату, но и содержит более глубокие смысловые слои, которые в рамках политологии раскрываются с помощью критического дискурс-анализа.
 
Нас будет интересовать лишь один из аспектов этих скрытых смыслов, заключённых в докладе, а именно, дискурс неопределённости. Несколько перефразируя мысль лингвиста Л. Синельниковой, под дискурсом неопределённости мы будем подразумевать «неопределённость в организации и передаче знания от адресанта к адресату» [3, c. 48].
 
Причины, обусловливающие дискурс неопределённости, могут быть разными. Сошлёмся ещё раз на Л. Синельникову, которая пишет: «Выбор процедуры передачи знаний в процессе общения обусловливаются разными причинами: поведенческими стереотипами, сложившимися в определённой культуре; психологическими факторами, определяемыми предметным содержанием общения; личностными психологическими мотивами» [3 , c. 48]. Целью данной публикации является выявление дискурса неопределённости в докладе Ху Цзиньтао как проявления поведенческих стереотипов, сложившихся в китайской культуре.
 
Воспользовавшись тем, что метод критического дискурс-анализа предусматривает возможность анализа не всего текста, а лишь репрезентативного примера в контексте предпринятого исследования, рассмотрим отрывок из первой части доклада Ху Цзиньтао:
 
民主法制建设取得新进步。政治体制改革稳步推进。人民代表大会制度、中国共产党领导的多党合作和政治协商制度、民族区域自治制度不断完善，基层民主活力增强。人权事业健康发展。爱国统一战线发展壮大。中国特色社会主义法律体系基本形成，以法治国基本方略切实贯彻。行政管理体制、司法体制改革不断深化。[7]
 
В русском переводе этот фрагмент звучит так:
 
Новый сдвиг произошёл в области строительства демократии и правопорядка. Уверено продвигалась реформа политической системы. Непрерывно совершенствовались институт собрания народных представителей, институт многопартийного сотрудничества и политических консультаций, функционирующий под руководством Коммунистической партии Китая, а также институт национальной районной автономии, возросла жизненная энергия низовой демократии. По здоровому пути шло развитие в области прав человека. Расширился и укрепился патриотический единый фронт. Сложилась в основном правовая система социализма с китайской спецификой, практически осуществлялась основная стратегия управления государством на основе закона. По нарастающей идёт реформа системы административного управления и правосудия [6, с. 6–7].
 
Считаем нужным лишь несколько уточнить перевод последнего предложения: вместо «по нарастающей идёт реформа системы» предлагаем читать «непрерывные углублённые изменения происходили в реформировании системы».
 
Неопределённость в данном случае обеспечивается подбором глаголов и приглагольных словосочетаний: «новый сдвиг произошёл», «уверено продвигалась», «непрерывно совершенствовались», «возросла жизненная энергия», «по здоровому пути шло развитие», «расширился и укрепился», «сложилась в основном», «практически осуществлялась основная стратегия», «непрерывные углублённые изменения происходили».
 
Эти словосочетания содержат в себе общие, широкие, неконкретные формулировки (то, что политологи, работающие в рамках критического дискурс-анализа, называют ambiguous).
 
В этих формулировках часто описание результата действия заменено на описание процесса, например, «уверено продвигалась», «непрерывно совершенствовались», «шло развитие», «практически осуществлялась основная стратегия», «непрерывные углублённые изменения происходили». Иными словами, конкретика дела в докладе Ху Цзиньтао теряет свои чёткие очертания, приобретая неясные абрисы.
 
Следует обратить внимание также на то, что процесс во многих из перечисленных случаев представлен как длительный и незавершённый. Так Ху Цзиньтао не утверждает, что была осуществлена реформа политической системы Китая, но говорит о том, что «уверено продвигалась реформа политической системы». Также он не утверждает, что за отчётный период была проведена реформа административного управления и правосудия, вместо этого он декларирует, что «по нарастающей идёт реформа системы административного управления и правосудия». Незаконченность процесса приводит к ещё большей неопределённости.
 
К смысловой расплывчатости ведёт также использование такого семантического приёма, как привнесение слов, относящихся к определённой группе предметов и явлений, в слова другой группы. Примером может служить фраза «возросла жизненная энергия (более точный перевод – «жизненная сила») низовой демократии», где «демократия» и «жизненная энергия» представляют собой два разных класса явлений, объединение которых приводит к расплывчатости смысла.
 
Дискурс неопределённости служит инструментом поддержания власти адресанта над адресатом. Этот вопрос сейчас достаточно хорошо разработан политологами и языковедами, занимающимися дискурс-анализом на примере европейских языков и западной политической практики. Однако в данном случае мы имеем дело с китайским языком и китайским политическим дискурсом.
 
Призывы к географическому расширению теоретической базы критического дискурс-анализа можно встретить в работах многих учёных-политологов. Так М. Алвессон и С. Дииц предлагают исследование политического дискурса осуществлять с поправками на культуру [1]. Т. Тредголд обращает внимание на то, что культурный контекст может настолько сильно влиять на результат исследования скрытых смыслов политических текстов, что открывается возможность появления совершенно иных выводов, нежели те, которые непременно были бы сделаны исследователем, если бы он продолжал находиться в рамках классического критического дискурс-анализа. Она настаивает на необходимости объединения критического дискурс-анализа с культурологией, призывая «уделять внимание новым глобальным и местным контекстам, в которых мы работаем» [5, с. 1].
 
Для понимания особенностей риторики Ху Цзиньтао в рамках китайской культуры, ключевыми словами могли бы стать осторожность, избегание острых углов, бесконфликтность.
 
Ссылки на Конфуция при объяснении всего, что было в Китае на протяжении 2,5 тысяч лет, уже давно стали банальным приёмом, однако, в книгах, связанных с его именем, прописаны такие базовые истины, что нам тоже придётся обратиться к афоризмам древнего мыслителя и его учеников. Они учили тому, что человек должен быть осторожным, что осторожность – это одна из добродетелей достойного человека, и в первую очередь, политика.
 
Осторожность должен демонстрировать правитель, потому что в его ведении находятся судьбы людей. В 10-й главе «Великого учения» (Да сюэ) говорится: 有國者不可以不慎 («Имеющий государство не может не быть осторожным») [4, с. 12].
 
Особую осторожность следует проявлять в словах. К этой мысли снова и снова возвращает нас книга «Беседы и суждения» (Лунь юй). Об этом сказано в главе 1. 14:  君子... 慎于言 («цзюньцзы...осторожен в речах»); в главе 2. 18: 慎言 («осторожность в речах»); в главе 19.25 言不可不慎也 («в речах нельзя не быть осторожным») [4, с. 8, с. 225]. В главе 2.18 также говорится о 慎行 («осторожности в поступках») [4, с. 17].
 
Принципы поведения, сформулированные ещё в период Сражающихся царств, продолжают служить ориентиром и в наше время, хотя, конечно, следовало бы сделать целый ряд оговорок, ограничивающих абсолютность этого утверждения.
 
Коммуникативная стратегия, которой обучают современные китайские педагоги молодых людей, заключена во фразе «огибать повороты и обходить углы» (гуайвань моцзяо 拐弯抹角). Она подразумевает гибкость и даже изворотливость во имя избежания конфликта. При этом упор делается на национальный характер этой поведенческой модели, и отмечается её коренное отличие от западной конфронтационной модели [2, с. 12]. Китайская модель предполагает обтекаемость и неконкретность высказывания, вплоть до табуизации того, что потенциально несёт в себе напряжение. Например, в дипломатии, бизнесе и просто в частном общении нередко фиксируется нелюбовь китайской стороны к проявлению открытого несогласия с собеседником, а также неготовность к чёткому произнесению слова «нет».
 
Таким образом, складывавшаяся ещё в древности китайская поведенческая парадигма предполагает:
 
1) осторожность в речах,
2) осторожность в делах,
3) ожидание от правителя повышенной осторожности,
4) готовность идти на серьёзные компромиссы ради того, чтобы избежать острых углов.
 
На наш взгляд, эта парадигма присутствует в докладе Ху Цзиньтао и во многом объясняет такой феномен как неопределённость в организации и передаче информации. В данном случае соображения осторожности и эластичности диктуют обтекаемость формулировок, замену констатации результата процессуальностью, широту подачи фактического материала в ущерб его чёткой фиксации. Таким образом, можно сделать вывод, что фиксируемый речью Ху Цзиньтао дискурс неопределённости может быть объяснён как с точки зрения общих закономерностей функционирования политического дискурса, так и в терминах китайской культуры.
 
Литература
1. Alvesson M., Deetz S. Doing Critical Management Research. London: Sage Publications, 2000. 
2. Ли Цзинкан. Эрцзы бинфа (Военное искусство для сыновей). Пекин: Чжунхуа гуншан ляньхэ чубаньшэ, 1998.
3. Синельникова Л. Дискурс неопределённости в местоимённом представлении // Современный дикскурс-анализ, 2011. Вып. 3.
4. Сышу синьцзе. Тайнань: Дася чубаньшэ, 1992.
5. Threadgold T. Cultural Studies, Critical Theory and Critical Discourse Analysis: Histories, Remembering and Futures (15.04.2010).
6. Ху Цзиньтао. Высоко неся великое знамя социализма с китайской спецификой, бороться за новые победы в деле полного построения среднезажиточного обшества // XVII съезд КПК. Официальные документы: Политический доклад ЦК и Устав партии. М.: ИДВ РАН, 2007.
7. Ху Цзиньтао. Цзай Чжунго гунчаньдан ди шицицы дайбяо дахуйшандэ баогао. И, Гоцюй уняньдэ гунцзо (Доклад на 17 Всекитайском съезде коммунистической партии Китая. Первая [часть]: Работа за истекшее пятилетие) (10.03.2008).

Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XLII научная конференция: Часть. 2 / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Учреждение Российской академии наук Институт востоковедения (ИВ РАН), 2012. - 385 стр. - Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 6. С. 180-183.